Как вышло, что мало кому известная экстремистская группа за несколько месяцев захватила крупные города Ирака, установила контроль над нефтяными месторождениями, промышленными предприятиями и банками и стала богатейшей в мире и наиболее опасной террористической силой? «Исламское государство» собирает налоги так, как это делает мафия, и имеет структуру наркокартеля, пишет известный эксперт по Ближнему Востоку и корреспондент Индира Лакшманан.

За девять месяцев США потратили на авиаудары и противодействие нефтяной и прочей контрабанде «Исламского государства» (ИГИЛ) 2,44 млрд долларов. Однако финансовая, равно как и военная устойчивость группировки оказались сильнее, чем того можно было ожидать. Только в прошлом году она захватила 675 млн долларов в банках, 145 млн получила от продажи нефти и в качестве выкупов за похищенных, плюс десятки миллионов от прочих коммерческих операций – такие цифры приводят министерство финансов США и комиссия ООН.

В частности, установленный ИГИЛ налог на заработную плату — от 5 до 20%, а на частный бизнес — до 50% и выше. Удары коалиции по НПЗ и нефтецистернам террористов вкупе с падением мировых цен на нефть снизили их доходы от нефти на 2/3. Но группировка взамен активизировала рэкет, конфискации, налоги и всевозможные поборы с населения на подконтрольных территориях, тем более что их становится все больше и больше.

«Это не рядовая террористическая группа… Они имеют доступ к нефти в Ираке и Сирии, к крупным населенным пунктам, банкам, памятникам старины, контактируют с контрабандистами. Возможность распоряжаться гораздо большими, чем у обычных террористов, капиталами и ресурсами делает их более гибкими и мобильными», — отмечает специалист по финансовым преступлениям Аль-Каиды Хуан Сарате.

Многие эксперты говорят о невозможности точных оценок текущего бюджета террористов — информация не может считаться даже приближенной к полной, а традиционные подходы устарели.

ИГИЛ – «в каком-то отношении прото-государство, при том что это террористическая организация. Отчасти это масса мятежников и, вместе с тем, это транснациональная криминальная группировка. Они действуют, как наркокартели в Колумбии и Мексике и как ответвления Аль-Каиды в Сомали, на севере Мали (где уже объявлено о создании Переходного совета Исламского Государства Азавад — ред.) и в Йемене. Они выбивают налоги, грабят местные ресурсы и отбирают бизнес. И никто не может сейчас знать, какие они несут расходы», — отмечает старший аналитик Фонда защиты демократий Дэвид Гартенстейн-Росс.

ИГИЛ, «в отличие от прочих террористических группировок, не так уязвимо. Пока оно удерживает территории, и у него есть источник финансовых поступлений, его следует воспринимать как небольшую экономику без центрального банка и ликвидности», — такова точка зрения профессора Принстонского университета Джейкоба Шапиро.

Тем не менее вербовка новых членов в ряды ИГИЛ требует больших расходов, и это может стать ахиллесовой пятой группировки, считает директор контртеррористической программы Вашингтонского института ближневосточной политики Мэтью Левитт. Деньги из банка Мосула рано или поздно кончатся, а рынок контрабандной нефти уже сузился.

«Доходов группы недостаточно, чтобы сформировать годовой бюджет в несколько миллиардов долларов, которые выделялись правительством Ирака на территории, находящиеся ныне под ее контролем», — указывает эксперт Министерства финансов США Дженнифер Фоулер.

В ходе недавно проведенного американскими военными рейда на востоке Сирии к ним попал мобильный телефон некоего Абу Сайяфа, что приоткрыло завесу тайны над финансовыми операциями ИГИЛ. Подробности спецоперации не разглашаются.

Однако, по мнению Хуана Сарате, «считать это волшебной кнопкой для закрытия бюджета «Исламского государства» не стоит. Реальность такова, что нужно сместить эту группу с занимаемых территорий и отрезать от ресурсов».